Она всегда оказывалась права. Она. Всегда. Была. Права. Ему безумно действовал на нервы сам факт возможности этой мысли то и дело перебивать остальные.

Серебряная роскошь дождя мягким золотистым светом отражала одинокий огонек стоящего на обочине фонаря. Осень неумышленно возвращала надежду, наталкивая на теплые воспоминания, чуть подернутые пеленой прожитых лет. Лет, прожитых наедине с собственным одиночеством.

Черный бархат небес, беззвездная, тихая-тихая… его любовь. Кружит, насвистывая, шутя и играя... Вдаль. Он, примерившись, бесшумно шагнул в темноту, надеясь отыскать уютное местечко на краю ночи. Бесполезная важность – с ней спорить. Когда-нибудь придется учиться не оставлять за собой ничего, лишь безмолвие и едва заметную полоску света, от которой, впрочем, он знал, что не избавится никогда. Те далекие, почти что позабытые детские времена, когда он боялся тишины, ночи и бредущей за ней по пятам тьмы, - та самая бледно-желтая полоска, как мост к счастью, любви и безмятежности, кусочек прежнего, угасающего мира чистого сознания. Связь, которую невозможно прервать. Может, он и делал вид, что жалеет, но в глубине души был определенно рад. Прошлое не переписывают.

Самым сложным было разгадать себя. Распутать клубок мириад хитросплетений разноименных мыслей, собрать в единое целое сотни тысяч осколков прожитых эпизодов, чувств, некогда живых эмоций… Чтобы ощутить полет. Чтобы взлететь туда, где никогда никого не было и не будет. Чтобы видеть все.. и быть всем. Быть вне жизни и смерти, просто быть. И поверить в то, что считал собственной, необжитой теорией. И узнать, кто бы прав… ты, она или каждый по-своему. И рассыпаться тысячей ярких искр, испортив темноту. Она поймет. Поймет и сумеет оценить. Хотелось не думать.

Он шел медленно, не открывая глаз, шаг за шагом все глубже погружаясь в густой, приятный туман – ее стихию. Не останавливаясь и не помышляя вернуться назад. Раз шагнув в пропасть – не найти обратной дороги. Не думать ни о чем. Ах, нет.. в последний раз вспомнить аромат чайной розы.. и вкус лесной земляники. Да, теперь все. Теперь ночь, тишина и полет в безмолвие. Полет всей жизни.



...



Ему удалось. Он стал первым, кто сумел уйти, оставшись. Чтобы просто быть. Вне жизни и смерти. Навечно.

Покрывшийся ледяной корочкой рыжий фрукт со звоном упал к ее ногам, чуть было не разбившись вдребезги.

Бррр… Морозно. Морозно и холодно. Хотелось заплакать. И вот она, ночь, полная звезд и тихих шорохов. Вот оно, сине-оранжевое небо и желтые огни за горизонтом. И все это счастье где-то там, а ты где-то здесь, не понятно, где.

Грустно.. Грустно и боязно, что очередная обледеневшая рыжесть свалится нежданным гостем тебе на макушку, а ты этого не заметишь. Да впрочем, ты вообще вряд ли сейчас что-то заметишь. Спокойного сна..